В Артемиево-Веркольском монастыре можно поклониться мощам новомучениц Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары
17 Января 2016
Паломники, которые приехали в январские дни в Артемиево-Веркольский монастырь, очень порадовались, увидев в ковчежце мощи новомучениц Великой княгини Елисаветы Федоровны и инокини Варвары. Эти святыни подарил обители протоиерей Михаил Протопопов, управляющий делами Сиднейской и Австралийско-Новозеландской епархии. Он побывал в монастыре в июне 2015 года. Священник помолился у раки праведного отрока Артемия и съездил на лошадке в Артемьевскую церковь, которая находится на месте преставления угодника Божия.
Отец Михаил поблагодарил наместника обители отца Иосифа за приглашение посетить Веркольский монастырь, возможность узнать о праведном отроке Артемии, помолиться ему, и подарил обители частички мощей новомучениц Великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары.
История:
Принцесса Гессенская Елисавета-Александра-Луиза-Алиса (в семье ее звали Эллой) родилась 20 октября (1 ноября) 1864 года в Дармштадте. Она была второй дочерью Великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и внучкой английской королевы Виктории. В семье было семеро детей. Воспитывали их довольно-таки строго. В 1873 году погиб маленький брат Елизаветы. Это было первое серьезное потрясение в ее жизни. Девочка дает обет целомудрия, чтобы не иметь детей. (Заметим, что, выйдя замуж, она этот обет не нарушила. Все это стало известно, когда духовника Елизаветы заставляли дать показания об оргиях, якобы бывших в стенах обители, а он в ответ предъявил медицинскую карту Матушки, где было написано: «Virgo»).
В 1884 году наступает переворот в жизни Эллы: она выходит замуж за Великого князя Сергея Александровича, брата царя Александра III. Она очень любила своего мужа. Вся семья сопровождала принцессу Елисавету на свадьбу в Россию. Вместе с ней приехала и двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.
Венчание состоялось в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.
Великая княгиня Елисавета была ослепительно красива, многие считали ее внешность безупречной. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, Елисавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елисавета Феодоровна. Видимо, все ее обаяние заключалось в красоте души, сиянии глаз, простой и изящной манере, доброте и внимании к людям. Она обладала очень приятным голосом, хорошо пела, рисовала, составляла с большим вкусом букеты цветов. Живое чувство юмора и такт привлекали к ней ее собеседников. Она горячо верила в Бога, и, будучи еще протестанткой, вместе с мужем посещала православные богослужения.
Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты, часто ходил на службы, ездил в монастыри. Великая княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирке. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Таин Христовых, и ей самой тоже хотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елисавета Федоровна попросила мужа дать ей книги духовного содержания, православный катехизис, толкование Писания, чтобы умом и сердцем постичь, какая же религия истинна.
В 1888 году император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери Императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, где участвовал в основании Православного Палестинского Общества, став его председателем. Это общество изыскивало средства для помощи Русской Миссии в Палестине и паломникам, расширения миссионерский работы, приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя.
Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елисавета Федоровна восприняла это как Промысел Божий и молилась о том, чтобы у Гроба Господня Спаситель Сам открыл ей Свою волю.
Великий князь Сергей Александрович с супругой прибыл в Палестину в октябре 1888 года. Храм святой Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду, у подножия Елеонской горы. Этот пятиглавый храм с золотыми куполами и до сего дня один из красивейших храмов Иерусалима. На вершине Елеонской горы высилась огромная колокольня, прозванная «русской свечой». Увидев эту красоту и благодать, Великая княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено исполниться. В дар храму святой Марии Магдалины Елисавета Федоровна привезла драгоценные сосуды, Евангелие и воздухи.
После посещения Святой Земли Великая княгиня Елисавета Федоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении.
13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елисаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы — матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября. После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, которую Елисавета Федоровна свято чтила всю жизнь. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, Твой Бог — моим Богом! (Руфь, 1.16).
В том же году Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы.
Елизавета Федоровна стала очень активно заниматься благотворительной деятельностью. Жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.
Она создала «Елисаветинское благотворительное общество», состоящее под Высочайшим покровительством Их Императорских Величеств и под Августейшим попечительством Государыни Великой Княгини Елисаветы Федоровны. Оно было учреждено специально для того, чтобы... призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный дом, под видом незаконных. Основанное в январе 1892 года исключительно для столицы, и распространившее в конце того же года, с Высочайшего соизволения, свою благотворительную деятельность и на всю Московскую губернию. Елизавета Федоровна возглавила Дамский комитет Красного Креста, а после гибели супруга она была назначена председательницей Московского управления Красного Креста.
С началом русско-японской войны Елизавета Федоровна организовала Особый комитет помощи воинам. При этом комитете в Большом Кремлевском Дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов, где заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
Там 4 февраля 1905 года застал Елизавету Федоровну страшный взрыв. Никто из находившихся на этом складе не понял, что произошло. А Елизавета Федоровна, вскрикнув: «Это Сергей!», бросилась бежать по коридорам дворца, в одном платье выбежала на улицу, кто-то набросил на нее плащ, и, в стоявшей возле крыльца карете, она поспешила к месту взрыва. Зрелище было ужасно. Сильный взрыв превратил карету Великого князя в груду щепок, а его самого разорвал, обезобразив до неузнаваемости. Снег вокруг смешался с кровью. Елизавета Федоровна, стоя на коленях, собирала то, что несколько минут назад было ее мужем.
Вскоре после этого она решила полностью посвятить себя служению людям. У нее было очень много прекрасных драгоценностей. Она отделила ту часть, которая принадлежала фамилии Романовых, и отдала в казну, еще небольшую часть подарила своим друзьям. Оставшиеся драгоценности продала, и на эти деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель
Первые сестры появились в обители в начале 1909 года. Их было всего 6, но уже к концу года их число возросло до 30, а со своего скорбного пути на Урал Матушка прислала каждой сестре по записочке - 105 записок. Сестрами обители могли быть православные христианки, девицы или вдовы, в возрасте от 20 до 40 лет (требовалось немало физических сил, чтобы выполнять такое служение). Сотрудницами же обители могли быть женщины любого семейного положения и не обязательно православные. Они приходили помогать обители в свободное время. Первые три года сестры исследовали жизнь беднейших семей, сведения о которых поступали в специальный почтовый ящик на стене обители. Исходя из установленных нужд, призреваемым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сестры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т.д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию. Она ассистировала на сложных полостных операциях и ухаживала за гнойными и ожоговыми больными.
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна начала жизнь прямо подвижническую: порой почти не спала, ночами ухаживала за тяжелобольными или читала Псалтирь над умершими. А днем трудилась наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы, в том числе Хитров рынок, самое «гнилое» место в тогдашней Москве, трущобы и притоны, где царили ужасающая грязь, болезни и разврат. Здесь ее очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над этими людьми. Кроме того, известные хирурги города приглашали ее ассистировать при сложных операциях.
После Октябрьского переворота большевики первое время не трогали московскую Марфо-Мариинскую обитель Милосердия, где Елизавета Федоровна была настоятельницей. К тому же, Германия беспокоилась о судьбе Елизаветы Федоровны; кайзер Вильгельм, когда-то предлагавший ей руку, уговаривал ее уехать из России; одним из условий Брестского мира Германия ставила возможность для Великой княгини свободно покинуть Россию. Но она отказалась оставить свою новую родину и своих духовных чад, хотя ясно предчувствовала страшные события и говорила о мученическом венце, который ждет многих в обители.
Но в начале 1918 года, кроме Императорской семьи, были арестованы многие члены Дома Романовых. Черед Великой княгини пришелся на третий день Пасхи, в праздник Иверской иконы Божией Матери. В этот весенний день Патриарх Тихон служил в Марфо-Мариинской обители молебен, после которого остался и беседовал с сестрами и настоятельницей до четырех часов. Будущий исповедник Святитель Тихон как бы благословил на подвиг будущую новомученицу Елизавету.
Через полчаса после отъезда Патриарха к монастырю подкатила машина с чекистами. Их комиссар приказал Елизавете Федоровне немедленно ехать с ними. Она попросила дать ей пару часов, чтобы сделать последние распоряжения, назначить заместительницу и попрощаться с сестрами. Настоятельница хотела напоследок обойти свою больницу, приют, дом престарелых. Великая княгиня получила на это только полчаса. Елизавета Федоровна успела лишь собрать сестер и дать им последнее благословение. Около ворот чекисты побоями оторвали их от настоятельницы. Вместе с Елизаветой Федоровной разрешили ехать только инокиням Варваре (Яковлевой) и Екатерине (Янышевой).
Конвоировать Елизавету Федоровну московские солдаты отказывались, и поручено это дело было латышским стрелкам. Они видели в ней всего лишь одну из представительниц ненавистной династии Романовых, и она подвергалась различным унижениям, так что Патриарху Тихону пришлось ходатайствовать за нее. Но присутствие духа она не теряла, в письмах наставляла оставшихся сестер, завещая им хранить любовь к Богу и ближним.
Великую княгиню Елизавету Федоровну повезли в Пермь, где ее вместе со спутницами поместили в женском монастыре. Потом их путь пролег на будущее место казни — Алапаевск, куда они прибыли 20 мая 1918 года и соединились с другими арестованными.
Здесь, еще не подозревавших о своей судьбе смертников, поместили в Напольную школу на краю города. Каменное здание состояло из четырех больших и двух маленьких комнат. В первой большой комнате разместились бывший генерал-инспектор артиллерии Великий князь Сергей Михайлович и сын Великого князя Павла Александровича, молодой поэт князь Владимир Палей, их служащие Ремез и Круковский. В следующей — бывшие фронтовые офицеры князья-братья Константин Константинович и Игорь Константинович. В угловой комнате поселили Великую княгиню Елизавету Федоровну с монахинями Варварой и Екатериной. В другой угловой жил, награжденный Георгиевским оружием в минувшую Первую мировую войну, князь Иоанн Константинович — третий брат Константиновичей, сыновей Великого князя Константина Константиновича, знаменитого поэта К. Р. В комнате рядом с ним находился служащий Калин. До середины июня арестанты жили в сносных условиях: могли трудиться на огороде, им разрешалось ходить в местную церковь и гулять по окрестностям без охраны.
21 июня у заключенных отобрали серебряные и золотые вещи, другое личное имущество, оставив лишь по паре обуви, две смены белья и носильную одежду; запретили выходить из школьной ограды.
Великокняжескую прислугу и келейниц Елизаветы Федоровны отправили в Екатеринбург к чекистскому начальству. Сестрам было предложено сохранить жизнь, оставив свою настоятельницу. Елизавета Федоровна уговорила Екатерину уехать, передать в обитель известия об их положении и письма сестрам. Монахиня Варвара (Яковлева) сумела отстоять христианское право выбора: мученичество вместо свободы. Крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Милосердия Варвара вернулась в заключение к матери Елизавете, чтобы не расставаться с ней до их гибели. Из служащих остались с княжескими мучениками она да Ф. М. Ремез.
В ночь на 17 июля в Екатеринбурге расстреляли Государя Императора Николая II вместе с его семьей и приближенными, а днем 17-го взялись за смертников в Алапаевске. Явившиеся чекисты, во главе с товарищем Старцевым, заменили красноармейцев-охранников, отобрали у арестантов последние деньги и сообщили, что их перевозят для дальнейшего заключения неподалеку от Алапаевска на Верхне-Синячихинский завод.
Смертников разбудили в ночь на 18 июля — день памяти преподобного Сергия Радонежского, день ангела убитого террористами супруга Елизаветы Федоровны Великого князя Сергея Александровича, именины и здешнего узника Великого князя Сергея Михайловича. Заключенных посадили в телеги, повезли дорогой на деревню Синячиху. Нужный чекистам заброшенный рудник был в восемнадцати километрах от Алапаевска. В нем для расправы палачи наметили шахту Нижнюю Селимскую, 60 метров глубиной. Из стен этой пропасти торчали полусгнившие бревна, а на дне стояла глубокая вода.
Телеги около рудника остановились, чекисты внезапно погнали смертников к жерлу шахты. Первой стали прикладами толкать к краю Великую княгиню Елизавету Федоровну. Она крестилась и молилась с возгласом:
— Господи, прости им! Не знают, что творят!
Елизавета Федоровна полетела вниз, стали вслед за ней сталкивать других… Артиллерист, близкий друг Государя, Великий князь Сергей Михайлович не поддался, он вырвался и схватил одного из убийц за горло. Его застрелили в голову, единственного сбросив мертвым.
Потом большевики начали закидывать шахту ручными гранатами. Они рассчитывали, что взрывы обрушат ее стены, добьют жертв, надежно засыплется эта могила, на дне которой должны были утонуть узники, если не разбились при падении. Когда гранатная канонада стихла, в страшном ночном безмолвии палачи услышали снизу голоса, стоны… и вдруг молитвенное пение:
— Спаси, Господи, люди Твоя-я-я…
В ужасе чекисты начали заваливать шахту валежником и хворостом. Подожгли костер, забивший штрек. Но из пламени и дыма в ночь наверх неслось, вонзалось православное пение.
Осколки гранат убили на дне шахты только Федора Ремеза. Елизавета Федоровна упала на выступ в пятнадцати метрах ниже ее зева. Рядом с ней угодил 34-летний князь Иоанн, супруг дочери короля Сербии, отец двоих детей. Именно Иоанчика, как называли князя в семье, больше всех из Константиновичей любила Великая княгиня. Он выделялся молитвенностью, исключительной духовной настроенностью, и Елизавета Федоровна подолгу беседовала с ним на религиозные темы.
Рядом с Великой княгиней валялись две гранаты. Они не разорвались, вероятно, потому, что не изуродованному телу новомученицы предстояло долгое путешествие. Вряд ли Елизавета Федоровна обратила на них внимание — князь Иоанн лежал с разбитой головой и стонал. Она сама была изувечена ударами прикладов, расшиблена падением, особенно ударами лбом и левым виском о торчащие бревна. Но мать Елизавета нащупала свой апостольник и перевязала им голову Иоанна. Ее грела иконка Спасителя, которую удалось спрятать от чекистских мародеров на груди. Образ, украшенный драгоценными камнями, был надписан по обороту: «Вербная Суббота 13 апреля 1891 года», — день перехода Великой княгини, бывшей немецкой принцессы в православие.
Оставшиеся в живых узники долго умирали от ранений, жажды и голода. Пока были силы, они пели молитвы. Оказавшийся здесь, спустя некоторое время после чекистского отъезда, крестьянин слышал из глубины шахты «Херувимскую песнь»… Когда тела мучеников извлекли, то у Елизаветы Федоровны, монахини Варвары, князя Иоанна пальцы правой руки были окостеневшими в троеперстии.
Пришедшие сюда осенью 1918 года следователи армии адмирала А. В. Колчака под руководством генерала М. К. Дитерихса, по свидетельским показаниям местных жителей, в октябре раскопали шахту с казненными. Их тела обмыли, одели в белые саваны, положили в простые деревянные гробы и церковно отпели.
Игумен Серафимо-Алексеевского скита Пермской епархии отец Серафим из-за наступления Красной армии сопровождал отсюда гробы. Батюшка Серафим был особо доверенным лицом, являлся другом и духовником Великой княгини Елизаветы Федоровны. Помощниками с ним поехали послушники Максим Канунников и Серафим Гневашев.
1 июля 1919 года восемь гробов с новомучениками по железной дороге направились в Читу. Прибыли туда в августе, и с помощью местных русских и японских офицеров отец Серафим доставил покойных в женский Покровский монастырь. Здесь тела матери Елизаветы и сестры Варвары облачили в черные монашеские одежды.
В одной из келий, сняв доски пола, вырыли неглубокую могилу и опустили туда восемь гробов, присыпав сверху землей, чтобы окончательно упокоить останки после окончания идущей Гражданской войны. В этой келье стал жить отец Серафим, о чем, помогавший знаменитому колчаковскому следователю Н. А. Соколову капитан П. П. Булыгин, в своей книге на английском языке «Убийство Романовых» рассказывает: «Я находился менее чем на фут от гробов, когда я спал в его келье на раскинутой на полу шинели. Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке. Он тихо говорил: «Да, да, Ваше Высочество, совершенно так…» Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елизаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фитиля перед иконой в углу».
Под напором наступающей большевицкой армии 26 февраля 1920 года останки мучеников повезли к границе Китая. И там в последний раз обрушились на страдальцев красноармейцы. Шайка местных коммунистов ворвалась в вагон и хотела выкинуть останки, сбросила на землю гроб с телом князя Иоанна. Подоспевшие китайские солдаты помогли батюшке и его послушникам остановить кощунство. В апреле 1920 года гробы прибыли в Пекин, где их поместили в склепе на кладбище Русской Духовной миссии.
Сразу для упокоения мучеников начали сооружать новый склеп у храма преподобного Серафима Саровского. В него позже перенесли шесть гробов — Великого князя Сергея Михайловича, братьев-князей Константиновичей Иоанна, Константина и Игоря, князя Владимира Палея, Федора Ремеза. Они находились в склепе до 1945 года, когда на китайскую землю пришла советская армия.
Останки Елизаветы Федоровны и инокини Варвары отправили в Иерусалим и похоронили у храма святой Марии Магдалины.
За несколько месяцев до торжества канонизации в Гефсиманском храме вскрыли гробницы Великой княгини и инокини Варвары. Когда открыли гроб с телом Елизаветы Федоровны, помещение наполнилось необычайным ароматом: «сильным запахом как бы меда и жасмина».
Торжество прославления новомучеников происходило 31 октября и 1 ноября 1981 года в Синодальном соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке, где находилась кафедра первоиерарха РПЦЗ.
В 1992 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви Великая княгиня Елизавета и сестра Варвара причислены к лику святых и включены в Собор новомучеников и исповедников Российских.
18 июля – день памяти преподобномучениц Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары.